Неточные совпадения
«Привыкли
глаза. Она действительно похожа на
статую какого-то идола».
В саду, на зеленой скамье, под яблоней, сидела Елизавета Спивак, упираясь руками о скамью, неподвижная, как
статуя; она смотрела прямо пред собою,
глаза ее казались неестественно выпуклыми и гневными, а лицо, в мелких пятнах света и тени, как будто горело и таяло.
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин,
статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве
глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу, на старый фарфор или камни и монеты.
Члены стали жизненны, телесны;
статуя шевелилась, широко глядела лучистыми
глазами вокруг, чего-то просила, ждала, о чем-то начала тосковать. Воздух наполнился теплом; над головой распростерлись ветви; у ног явились цветы…
«Да что мне за дело, черт возьми, ведь не влюблен же я в эту
статую!» — думал он, вдруг останавливаясь на дорожке и ворочая одурелыми
глазами вокруг.
«Нет! — говорил он, стараясь не глядеть на ее профиль и жмурясь от ее искристых, широко открытых
глаз, — момент настал, брошу камень в эту холодную, бессердечную
статую…»
Только вздохи боли показывали, что это стоит не
статуя, а живая женщина. Образ глядел на нее задумчиво, полуоткрытыми
глазами, но как будто не видел ее, персты были сложены в благословение, но не благословляли ее.
И вот она, эта живая женщина, перед ним! В
глазах его совершилось пробуждение Веры, его
статуи, от девического сна. Лед и огонь холодили и жгли его грудь, он надрывался от мук и — все не мог оторвать
глаз от этого неотступного образа красоты, сияющего гордостью, смотрящего с любовью на весь мир и с дружеской улыбкой протягивающего руку и ему…
Около него — высокий молодой человек с продолговатым лицом, с манерами англичанина. Он похож на
статую. Ни один мускул его лица не дрогнет. На лице написана холодная сосредоточенность человека, делающего серьезное дело. Только руки его выдают… Для опытного
глаза видно, что он переживает трагедию: ему страшен проигрыш… Он справляется с лицом, но руки его тревожно живут, он не может с ними справиться…
С самого начала судебной реформы в кремлевском храме правосудия, здании судебных установлений, со дня введения судебной реформы в 1864–1866 годы стояла она.
Статуя такая, как и подобает ей быть во всем мире: весы, меч карающий и толстенные томы законов. Одного только не оказалось у богини, самого главного атрибута — повязки на
глазах.
Говорили, что протоиерей — обруситель возбудил уже вопрос о снятии богородицы — католички… Теперь опальная
статуя, освещенная утренними лучами, реяла над шумной и пестрой бестолочью базара. Было в ней что-то такое, отчего я сразу остановился, а через минуту стоял на коленях, без шапки, и крестился, подняв
глаза на мадонну.
Держа ложку в руке, я превратился сам в
статую и смотрел, разиня рот и выпуча
глаза, на эту кучу людей, то есть на оркестр, где все проворно двигали руками взад и вперед, дули ртами и откуда вылетали чудные, восхитительные волшебные звуки, то как будто замиравшие, то превращавшиеся в рев бури и даже громовые удары…
Она подошла к
статуе курносого поэта и, завесив шторой дикий огонь
глаз, там, внутри, за своими окнами, сказала на этот раз, кажется, совершенно серьезно (может быть, чтобы смягчить меня), сказала очень разумную вещь...
— Я еще почти не видала Петербурга и могу сказать только, что зодчество, или, собственно, скульптура — одно, что поразило меня, потому что в других местах России… я не знаю, если это и есть, то так мало, что вы этого не увидите; но здесь чувствуется, что существует это искусство, это бросается в
глаза. Эти лошади на мосту, сфинксы, на домах
статуи…
Глаза, например, вдруг бросят будто молнию, обожгут и мгновенно спрячутся под длинными ресницами; лицо сделается безжизненно и неподвижно — и перед вами точно мраморная
статуя.
Садо и Хаджи-Мурат — оба молчали во все время, пока женщины, тихо двигаясь в своих красных бесподошвенных чувяках, устанавливали принесенное перед гостями. Элдар же, устремив свои бараньи
глаза на скрещенные ноги, был неподвижен, как
статуя, во все то время, пока женщины были в сакле. Только когда женщины вышли и совершенно затихли за дверью их мягкие шаги, Элдар облегченно вздохнул, а Хаджи-Мурат достал один из хозырей черкески, вынул из него пулю, затыкающую его, и из-под пули свернутую трубочкой записку.
Татьяна Власьевна, не раздеваясь, бессильно опустилась на первый стул и, закрыв
глаза, сидела неподвижно, как
статуя.
Горбатая и седая женщина с лицом бабы-яги и жесткими серыми волосами на костлявом подбородке стоит у подножия
статуи Колумба и — плачет, отирая красные
глаза концом выцветшей шали. Темная и уродливая, она так странно одинока среди возбужденной толпы людей…
А Черек будто переливался под нами, то под двумя моими ногами, то под четырьмя ногами лошади. Впереди, на том берегу, недвижной
статуей стоял красавец Ага, блестя золотым кинжалом на темной черкеске, смотря куда-то вверх по течению так, что
глаз его я не видел. Это опять-таки прием бывалого горца: не мешать человеку своим взглядом. И это я понял, когда остановился рядом с ним, когда перешел уже в полном покое и сказал ему, радостно улыбаясь...
И читает или, вернее, задает сам себе вопросы, сам отвечает на них, недвижный, как прекрасный мраморный Аполлон, с шевелюрой Байрона, с неподвижными, как у
статуи,
глазами, застывшими в искании ответа невозможного… И я и вся публика также неподвижны, и также
глаза всех ищут ответа: что дальше будет?… «Быть или не быть?» И с этим же недвижным выражением он заканчивает монолог, со взглядом полного отчаяния, словами: «И мысль не переходит в дело». И умолкает.
Ермолова как раз сидела против меня, левее А. Н. Островского, между косматым С. А. Юрьевым и красавицей Рено, любительницей-артисткой, первой московской красавицей: строго правильные черты лица, глубокие черные
глаза и недвижность классической
статуи.
Слева у стены на узорном золотистом столбе стояла черная
статуя: женщина с завязанными
глазами, одна нога которой воздушно касалась пальцами колеса, украшенного по сторонам оси крыльями, другая, приподнятая, была отнесена назад.
Итальянская живопись, развивая византийскую, в высшем моменте своего развития отреклась от византизма и, по-видимому, возвратилась к тому же античному идеалу красоты; но шаг был совершен огромный; в очах нового идеала светилась иная глубина, иная мысль, нежели в открытых
глазах без зрения греческих
статуй.
Надяне знает, куда и глядеть; она то опускает
глаза в землю, то взмахивает их на Софью Михайловну, которая стоит неподвижно, как
статуя, Препиратов мрачно прислушивается к начинающейся ссоре.
По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных
глаз. Все становится сказочным — темный мост и дремлющие голубые корабли. Незнакомка застывает у перил моста, еще храня свой бледный падучий блеск. Снег, вечно юный, одевает ее плечи, опушает стан. Она, как
статуя, ждет. Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Также в снегу. Также прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя.
Красивым его лицо нельзя было назвать, но я редко видал более характерную голову с такой своеобразной, живой физиономией, с острыми и блестящими
глазами, с очертаниями насмешливого рта, с этим лбом и седеющей шевелюрой. Скульптор Забелло сумел схватить посадку головы и всю фигуру со сложенными на груди руками в
статуе, находящейся на кладбище в Ницце, только, как это вышло и на памятнике Пушкина в Москве, Герцен кажется выше ростом. Он был немного ниже среднего роста, не тучной, но плотной фигуры.
— Рассказывал он мне сам, что она при входе его изволила на него милостиво погрозиться, потом дала ему поцеловать свою руку и сказала: «Кто старое помянет, тому
глаз вон». Думаю, что в этих словах заключаются не одни факелы, но и ледяная
статуя. Она подозревает в этой куколке что-нибудь худое для своего любимца и забвением прошедшего хочет сблизить соперников.
Восковая свеча, стоявшая на маленьком высоком шкапчике у изголовья кровати, освещала лицо аракчеевской экономки, и это лицо, с хитрыми прекрасными
глазами, казалось вылитым из светлой бронзы, и если бы не яркий румянец на смуглых щеках, да не равномерно колыхавшаяся высокая грудь лежавшей, ее можно было принять за прекрасно исполненную
статую.
Экипаж поравнялся с оградою дворика: тут Анна Иоанновна, по какому-то внутреннему побуждению, обернулась направо, и в
глаза ее блеснула под лучом полуденного солнца ледяная
статуя.
Он несколько секунд смотрел ей вслед. Две крупные слезы выступили на его
глазах… Он махнул рукой и уехал. Елен, вернувшись с прогулки, застала всех в странном расположении духа: Владимир сидел запершись в кабинете, Анжелика с бледным, застывшим лицом была похожа на
статую; Лора лежала в постели и не хотела ни с кем говорить, а графиня ходила по комнате скорыми шагами.
Но эта одичалость векового парка, эти поросшие травой дорожки и почерневшие
статуи над газонами и клумбами, достаточно запущенными небрежностью садовников, не имеющих над собою настоящего хозяйского
глаза, придавали усадьбе князей Луговых еще большую прелесть.